избирателей проводились хорошие опросы, но в социальных сетях обсуждался исключительно токсичный законопроект. Как можно совместить эти две вещи?
И это, как оказалось, одна из ключевых проблем моего второго пункта: в социальных сетях существует асимметрия страстей. В научных кругах ведутся споры о том, растет ли число теорий заговора - в конце концов, они существовали всегда, как мы увидим, - но в сегодняшней информационной среде относительно небольшие группы истинно верующих (несколько тысяч человек) могут использовать тактику сетевого цифрового активизма для создания сенсационного контента и привлечения первоначальной активности, которую впоследствии повышают алгоритмы. Их фанатизм, постоянные посты и яростные комментарии создают впечатление, что они гораздо многочисленнее, чем есть на самом деле.
В отличие от них, подавляющее большинство жителей Калифорнии - миллионы из нас - вакцинировали своих детей, а затем просто продолжали жить своей жизнью; мы не заходили в социальные сети, чтобы написать об этом в твиттере или посте. Вакцинация в Калифорнии должна была выяснить, как заставить людей сделать именно это. Мы должны были заставить молчаливое большинство оторваться от забора и включиться в общественный разговор. Однако, хотя мы постепенно наращивали аудиторию, готовую звонить своим представителям и писать друзьям в Facebook о важности прививок для школы, не было очевидных фигур или влиятельных лиц с огромной аудиторией, которые могли бы распространять сообщения среди своих подписчиков. Добиться охвата было сложно.
На стороне противников вакцин были харизматичные лидеры, которые говорили как проповедники возрождения, такие люди, как Роберт Ф. Кеннеди-младший, а также гуру велнеса с большим количеством подписчиков в Instagram, которые создавали красивый контент о стиле жизни (и иногда утверждали, что вакцинам нет места в "аутентичном, целостном здоровье"). Они понимали, что вызывает резонанс в социальных сетях; в то же время сторонники вакцинации получали редкие положительные комментарии знаменитостей.
По мере того как мы осваивали канаты онлайн-активизма, создавая самолет и одновременно летая на нем, стало ясно, что учреждения здравоохранения не проявляют особого интереса к тому, что происходит в социальных сетях. Даже в то время, когда подкованные конспирологи расширяли свое движение (а мы только начинали развивать свое), авторитетные учреждения, такие как Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC), казались совершенно безвольными. Они, очевидно, не понимали, как работают социальные сети и что обеспечивает вовлеченность; в то время как антивакцинаторы распространяли вирусные материалы на YouTube и эмоциональные свидетельства от первого лица о том, что вакцины вызывают аллергию (ложь), СПИД (ложь) и аутизм (ложь), ученые публиковали PDF-файлы с большим количеством статистики и записи в блогах, чтобы донести точную информацию. Эксперты в области общественного здравоохранения считали, что общественность в конечном итоге будет доверять их словам, потому что они, в конце концов, были авторитетами - людьми с докторскими и кандидатскими степенями. Они считали, что то, что происходит в социальных сетях, не имеет значения. Как сказал мне тогда один из сотрудников CDC: "Это просто какие-то люди в сети".
Тем временем мамаши из Южной Калифорнии, которые долгое время были столпами калифорнийского антивакцинального движения, своей риторикой и пропагандой в социальных сетях втягивали в него совершенно новые группы - от Чайной партии до Нации ислама и Церкви саентологии и ее знаменитостей. В течение нескольких лет в этот большой шатер странных соратников вошли местные ополченцы, суверенные граждане, считающие, что правительство США нелегитимно, и теоретики заговора, убежденные в том, что избранные чиновники тайно являются членами сатанинско-педофильских кабалов. Рост этого движения и переосмысление вмешательства в здравоохранение как правительственной тирании, возможно, казались в то время странными, но они будут иметь глубокие последствия, когда мир погрузится в глобальную пандемию в 2020 году.
Сторона сторонников вакцинации в конечном итоге все же добилась принятия сенатского законопроекта № 277, и Калифорния перешла к политике прививок в школах только по медицинским показаниям. Но то, как проходила борьба - тактика формирования общественного мнения, участвовавшие в ней актеры, взаимодействие влиятельных лиц, алгоритмов и толпы, которая создавала вирусность и привлекала внимание, бригады преследователей, - стало предвестником глубоких перемен и грядущих потрясений. Проигрыш антивакцинного движения привел к тому, что его приверженцы как никогда были убеждены в том, что им нужно продолжать увеличивать свою численность и доминировать в онлайн-обсуждении. Они начали сбор средств на GoFundMe и , обращаясь к богатым донорам, выпрашивая деньги на рекламные кампании, чтобы привлечь людей в свои группы на Facebook. Они создали сетевые страницы "Медицинская свобода" на уровне штата, чтобы поддерживать сообщения друг друга и развивать движение. Тем временем "Вакцинация Калифорнии" продолжала существовать, но как побочный проект - у наших волонтеров была жизнь, к которой нужно было возвращаться, и дети, которых нужно было растить. Некоторые сгорали от токсичности. Не было очевидного источника финансирования. Никто не отвечал за дальнейшее развитие движения родителей, выступающих за вакцины.
Меня захватила тактическая динамика того, что я только что увидел и в чем участвовал. Несмотря на то что у меня была постоянная работа и маленький сын, я стал проводить все больше времени по ночам, изучая, как влиятельные фигуры увеличивают свою аудиторию в Twitter и Instagram, как информация перемещается по сетям страниц Facebook. Я отслеживал, как сообщества заговорщиков, казалось, перекрестно опыляются друг с другом благодаря подталкиваниям со стороны алгоритмов, рекомендующих платформы.
Как я вскоре узнал, другие тоже начали замечать схожую динамику, происходящую вокруг некоторых довольно серьезных проблем. Исламское государство расширяло виртуальный халифат. Фальшивые новости все чаще становились вирусными. Россия, похоже, использовала так называемое Агентство интернет-исследований для создания массовой путаницы и распространения пропаганды в интересах Кремля, особенно в Украине. Она также создавала ботов и фальшивые аккаунты, перенося в виртуальную сферу старую советскую стратегию холодной войны "агентов влияния" - людей, которые пытались подтолкнуть общественное мнение в направлении, выгодном для дела или страны, от имени которой они работали.
И все же, даже когда явно враждебные субъекты закрепились в социальных сетях, было неясно, в чьи обязанности входит их остановить. Технологические платформы, контролировавшие инфраструктуру, на которой все это происходило, хотели создавать продукты и зарабатывать деньги. Они не хотели решать, кто настоящий, а кто фальшивый, и как уравновесить самовыражение пользователей с вредным контентом и кампаниями по травле. Хотя несколько человек в правительстве, научных кругах, технологиях и гражданском обществе предвидели приближение кризиса, большинство не восприняли эти первые признаки всерьез. В конце концов, это были просто люди в сети. Это была не реальная жизнь.
К 2015 году мы уже вступили в мир, в котором истина определялась популярностью, вирусные глупости были в тренде ежедневно, а партийная поляризация активно усугублялась армиями троллей, как иностранных, так и отечественных. Я чувствовал,
